Экология биологической войны

Сибирская язва в Вашингтоне и Москве

Вашингтон

"Россия сохранила свой тайный наступательный потенциал в области биологического оружия и может возобновить производство этих средств всего за 2-3 месяца". Такое мнение высказал один из бывших руководителей советской военной программы бактериологического оружия К.Алибеков по случаю публикации его книги "Биологическая опасность" (К.Алибеков - бывшее второе лицо в иерархии создателей советского биологического оружия; автор самого эффективного вида биологического оружия на основе сибирской язвы; работал на заводе биологического оружия в Кировской области, в официальном офисе в Москве и на заводе биологического оружия в Казахстане; в 1992 г. "покинул" Казахстан в пользу жительства в США, оставив свои "достижения" России; в настоящее время проживает в Вашингтоне - Л.Ф.).

Алибеков принимал активное участие в разработке советской программы бактериологического оружия в период 1975-1991 гг. Официально запасы биологического оружия были уничтожены в СССР по распоряжению Михаила Горбачева. Но по словам Алибекова, в начале 90-х годов в стране продолжалась работа над приспособлением крылатых ракет к доставке этих средств массового поражения.

Газета "Сегодня", 7 апреля 1999 г.

Москва

Конечно, не всем подряд известно, что антракс - это по-латыни сибирская язва. Возбудитель передается человеку от больного животного. Антракс относится к группе особо опасных инфекций, и если какая-либо страна имела в планах бактериологическую войну, сибирка обязательно была на первом месте (впереди чумы), либо, в крайнем случае, на втором (после чумы). Бактериологические амбиции у Советского Союза присутствовали, и потому сотрудники Института экспериментальной ветеринарии (ВИЭВ) до сих пор замирают от ужаса, узнав, чем интересуется журналист. Единственное, что известно доподлинно, так это эксперименты с сибиркой и то, что в институтском стойле хрупал овес конь Буденного. Заместитель директора ВИЭВ по научной работе Н.Овдиенко подробностей сторонится: "Как только в 18-м году институт переехал из Питера в Москву, так нас и начали теребить. Сибирка - не наша инициатива, нас заставили." Николай Павлович не уточнил: "30 лошадей заразили в надежде, что животные переболеют, но не умрут, и тогда станет возможным получить вакцину". Кони с задачей не справились - откинули копыта без всякой пользы. Последний покой лошадки обрели на территории института, то есть в Кузьминском лесопарке.

По дошедшим с конца 20-х годов сведениям (не документам!), могильник - это две траншеи, точное росположение которых - тайна, покрытая мраком и травой (или снегом), хотя существует строжайшее уложение: скот сжечь, место многократно продезинфицировать. Если известно, что животных огню не предавали, захоронка бетонируется, огораживается, отмечается табличкой, на которой написано "Сибирская язва. Бессрочно." Тревожить саркофаг категорически запрещено: сколько способен прожить антракс в темнице, не потеряв убойной силы, современной науке неизвестно. Во всяком случае, ведущий специалист по сибирке, член-корреспондент РАМН Б.Черкасский на вопрос отвечает так: неопределенно долго. При сем Беньямин Лазаревич уточнил, что неважно, где находится скотомогильник ("хоть возле Генштаба!"), требования одинаковые.

Места, где хоть однажды гуляли больные животные, в народе назывались проклятыми полями, так как скот, когда бы его туда ни выгоняли, принимался дохнуть. Не удивительно, что люди всегда сторонились этих нехороших мест. Сторонились, правда, не все - на "проклятом поле" с довоенных времен стоит лаборатория, принадлежавшая прежде ВИЭВу и переданная несколько лет назад объединению "Радон". У гостя легко возникает иллюзия, что забрел в загородное поместье: увязший в купеческих сугробах особнячок, бревенчатая изба - бывший хлев, загоны для кур, обтянутые металлической сеткой. В будке с эмалированной табличкой "секр. п/бюро" (райкома на вас нет!) квартирует кобель Дик.

Эти полтора гектара Кузьминского парка отошли к научно-производственному объединению после того, как в ВИЭВ зачастили комиссии, крайне встревоженные не только присутствием в кузьминских недрах сибирской язвы, но и объектом не менее опасным - законсервированным хранилищем радиоактивных отходов. Попытки ревизоров получить документы на жижесборник и содержание работ с радионуклидами потерпели неудачу: отечественный Пентагон секретами не делится. Жижесборник - братская могила овец, коров, хрюшек, что пали (вечная им память!) с 1958-го по 1970-й год жертвой научных эспериментов с радионуклидами, в том числе стронцием-90. Новый владелец обнес владения надежным забором с "колючкой", в проходную посадил охрану и принял на довольствие резвых собачек. Прежний хозяин мышей не ловил - любители шашлыков без помех выдергивали штакетины из поваленной загородки. И как только лихо не разбудили! Видно, бог милостив. Мышей здесь теперь ловят: главный объект наблюдений лаборатории биологической оценки экологических техногенных аномалий - мелкие грызуны. По их самочувствию можно судить, как влияет поганая яма на живые организмы. Люди, по словам завлаба В.Сыпина, - не показатель. Вот мыши - дело другое: по городу не мотаются, пристрастия к сигарете и стакану не испытывают. Здоровьем свободных от вредных привычек полевок Вячеслав Дмитриевич доволен. О том, чем занимались тут прежде, завлаб произносит всего одну фразу : "У меня ведь подписка..."

Кроме мышек, наблюдают состояние почвы, воздуха, растительности. Говорят, на предмет содержания радионуклидов очень интересно было изучать одно дерево возле саркофага - в каждой веточке была своя активность, довольно приличная, между прочим. Дерево в конце концов пришлось спилить.

О жижесборнике известно больше, чем о траншеях с сибирской язвой, однако главные вопросы (проектные материалы, результаты анализов на отсутствие особо опасных инфекций, фильтрация радионуклидов в водоносные горизонты) - в глухой тени. "Могильник городского типа," - с исчерпывающей точностью заметил зам генерального директора "Радона" Олег Польский и добавил: "такого больше в мире не найти." Когда стронций и антракс сливаются в одном флаконе - это серьезно. По-хорошему надо бы жижесборник вывезти, да сибирская язва вяжет по рукам и ногам - попробуй, тронь!

Все заинтересованные стороны сходятся на том, что подсказывает здравый смысл - ничего не трогать, но пристрастно наблюдать - пробурить несколько скважин, посмотреть, нет ли утечки радиации и действовать по обстоятельствам. Непонятно, правда, что мешало "Радону" сделать это еще пять лет назад, когда территориальное отделение Москомприроды готово было оплатить работы из экофонда ... ну да ладно - лучше поздно, чем никогда.

От забора с "колючкой" до ближайшего пруда - метров 150. Купальщикам место нравится. Добро пожаловать в Кузьминки!

Елена СУББОТИНА, "Московская правда", 25 февраля 1999 г.