СКАЗКА
Дерево, которое не выросло
Андрей Куприянов
В парке было тихо, пустынно, осеннее солнце уже не грело как прежде. Легкий ветерок шевелил листья. Тени от них неприкаянно бродили по аллеям. Я сидел и наслаждался последним осенним теплом. Рядом со мной на скамейке пристроился пожилой мужчина и малыш. Как все дети, малыш был непоседлив, а вопросы из него сыпались быстрее, чем мужчина успевал на них отвечать.
- А почему трава зеленая? А почему деревья такие маленькие? А вырастут они когда-нибудь большими?
- У деревьев очень трудная жизнь.
- А почему?
- Их ломают.
- А зачем? Печку топить?
- Наверно, нет.
- Так зачем же их ломают?
- Хорошо, я расскажу тебе грустную историю о том, как не выросло большое красивое дерево.
- От кого ты ее узнал?
- От деревьев, которые выросли.
- А разве ты понимаешь их язык? Ты волшебник?
- Конечно же нет, - мужчина ласково погладил малыша по голове, - каждому доступно понять другое живое существо, только надо хотеть этого и не торопиться. Из-за вечной спешки люди разучились понимать не только деревья и травы, слонов и бабочек, они уже не понимают самих себя. И даже не могут понять - любят они или нет, радуются они жизни или нет, наконец, счастливы они в этом мире или несчастны.
Это мужчина говорил, скорее всего, для себя, немного печально и задумчиво.
- Так что же тебе рассказали деревьями, - не унимался малыш.
- Вот на этом месте, - мужчина неопределенно кивнул за скамейку, - могло вырасти необычайное дерево. Неизвестно откуда ветер принес легкое семечко и обронил в ямку, оставленную острым каблучком и заботливо присыпал красивыми осенними листьями. Весной семя набухло, оболочка у него треснула, и растение тронулось в рост. Толстый корешок стал буравить неподатливую землю, а желтые семядоли, сбросив уже ненужную кожуру, быстро позеленели. Проросток был слаб, а вокруг ходили люди, много людей, отягощенных заботами, бедами, радостями. Одни рассеянно смотрели в небо, другие смотрели свысока, третьи смотрели только в самих себя. Никто не смотрел на землю, где творилось маленькое чудо - рождение дерева. Деревья замечают, когда они становятся большими. Маленькому проростку повезло. Со старых деревьев спиливали сухие сучья и складывали в большую кучу - он под ней и оказался. Жить под такой кучей нелегко: мало света, мешали сухие ветви, но это сторицей возмещалось тем, что никто не мог затоптать маленькое и беспомощное дерево, которое только обещало вырасти большим и красивым. Стебелек вытягивался из последних сил. Соки земли, летнее тепло, лучи солнца делали доброе дело - они несли жизнь... Следующей весной, когда полуистлевшие ветви наконец-то убрали гибкий прут выпрямился и стряхнул с себя зимнюю пыль. Набухшие почки лопнули, и одиннадцать молодых клейких листочков подставили свои ладошки солнцу.
"Сашенька, сыночек, смотри какая прелесть - первые весенние листочки распустились". Саша - маленький карапуз, одетый еще по-зимнему в белую шубку с алым шарфом, подковылял на еще неокрепших ножках, маленькой ручонкой ухватил прутик и потянул к себе.
Живой побег согнулся, но не сломался, не треснул, только три листочка прилипли к маленькой ладошке. "Сашенька, разве можно деревце ломать, ему же больно", - и мама оттащила ребенка за руку.
Из одиннадцати листочков осталось восемь. "Когда только успел вырасти, - пробурчал дед Панкратий, в обязанности которого было подметать аллею, - но раз вырос, то имеешь полное право на существование, расти, малыш". Он принес три кола, вбил их в землю, а вокруг натянул проволоку. Колья и проволока должны были спасти дерево от случайностей.
Василий Петрович, жилец соседнего дома и пенсионер, на аллее появился, как всегда, в восемь часов утра. Он был в спортивной форме и вязаной шапочке. От бега трусцой его лицо раскраснелось, пот стекал по щекам. Кроме бега для сохранения здоровья предписывалось приседание. "Ох, - стонал он, держась за кол. - Ух, - вставал он и распрямлялся. - Ох, ... ух ...". Шапка налезала ему на глаза, и он попытался повесить ее на кончик прута, но она все время падала. Тогда Василий Петрович двумя пальцами согнул верхушку, хрясть - и на образовавшейся рогульке шапка повисла надежно.
После того как у него кончилась утренняя процедура, на стебельке осталось пять листочков.
"Марина, - крикнул мальчик своей спутнице, - ты зоологию выучила". Девочка с косичками и в синем беретике лукаво улыбнулась. "Вот еще, там про скелет собаки задали, а я их боюсь". "Ничего, - ответил мальчик, - есть надежное средство, чтоб не спросили. Надо съесть трамвайный билетик, загадать желание и тогда точно не спросят". Мальчик пошарил в кармане - билетика не было. Он решительно подошел к прутику и сорвал два листочка.
Осталось всего три листочка. Дерево еще жило, оно упрямо тянулось к солнцу, к жизни.
"Кавалерия, в атаку!" - группа мальчишек неслась по аллее, изображая лихих конников. Деревянные сабли рубили воздух. Один из ударов снес оставшиеся три листочка. "А мне саблю", - хныкал самый маленький, догоняя орущих мальчишек. И один из них в порыве великодушия сломал безлистный прут под корень. Он же был без листьев - значит, не живой.
На следующее утро Василий Петрович, совершая свой обычный моцион, не смог повесить свою шапочку на прутик. Не смог, потому что его не было. "Пороть бы тех, кто деревья ломает", - пробурчал он.
Так и не выросло большое и красивое дерево.
Мужчина и мальчик давно ушли, а я сидел, всматривался в уродливые стволы тополей и пытался представить всю их нелегкую жизнь. Удивительно, что они все-таки выросли.